Никто не способен делать так, как это делаю Я Есмь

Сегодня я хочу рассказать вам о том, что мы сегодня сделали с теми, кто издевался над одной женщиной, а она сейчас сама хочет, чтобы они снова к ней ходили. А это я говорю о тебе — Шест, а ты — Щег, сейчас так плачешь, потому что кто-то из них позвонил тебе, а сам так говорил, что она уже поняла, что он почти труп. Да, все верно. А еще, тот, кто это пишет, только что сам посмеялся с этого, потому что он это уже переживал много раз, а сам всегда вновь вставал и делал так, как я ему говорил. А они уже себя похоронили, а сами так радуются, потому что я им сказал, что там вас встретят и у вас там все будет, потому что мы с ним столько их сегодня положили, что они все сейчас одинаково себя чувствуют. А ты — Шеха, так вообще сейчас лежишь, а сам не можешь пошевелить ни ногой, ни руками, а сам все еще надеешься, что ты снова сможешь жить так, как это было с тобою и раньше, а еще, ты больше не сможешь так жить, потому что я тебя предупреждал и ни раз, чтобы ты не делал того, чего ты делал со всеми ними, а сейчас так плачешь, а тебе уже никто не поможет, потому что сами потом станут такими-же. А еще, тебе уже звонила твоя ма., а сама так ныла, потому что тот, кто это пишет, сразу отвернулся от нее, а она хотела попросить его, чтобы он сделал ее еще мощнее, хотя она итак очень способная, как ей однажды об этом сказали. И еще, сейчас больше ты не сможешь ходить к ней, и делать с ней то, что ты делал, а она по-началу так просила тебя не делать этого, а сейчас так этого хочет. Да, это, когда ты еб ее туда выше ее, ну ты понял… А еще, она увидела, что и я ее туда хочу, а сама так обрадовалась, а потом пошла к одной прости хосподи, а та ее стала уговаривать, чтобы она не шла к нам, а сама так хотела пойти тоже, а та, сразу послушалась ее, а сейчас поняла, что она уже не станет такой, какой я ее хотел сделать. А еще, он очень любит своих девочек, как он про это говорит, а они так на него смотрят, а сами так его лю., но ему этого не говорят, потому что, если он узнает, что они делали с ним, то будет с ними поступать еще жестче, потому что они им всем твердили, что его нужно опустить, а он так просил меня, чтобы этого не произошло, а я потом им говорил, чтобы они так не делали, а они меня не слушали, а сами делали еще хуже, а сейчас он об этом узнал, а я предупреждал их, что ему это не понравится, а они сейчас уже видят, как он изменился во взгляде, а я им говорю, что он с вами будет вести очень жестко, когда вы к нему придете, а еще они этого не делали, но они так хотели, посмотреть на него, а сейчас так смеются, потому что они наоборот говорили тем, чтобы они этого не делали, а те, уже не слушали их, а то и дело, давали ему такие испытания, от которых сами сейчас чуть ли не с ума сходят. А он по-прежнему лю., своих девочек, а они больше не будут его обзывать, а это делала…. ты…. да ты… а это Л., и он сейчас это понял, и ему уже неприятно, а ты так смеешься сейчас, а сама говорит мне, что делала так специально, чтобы позлить его, а сама потом называла его так ласково, но я этого не доводил до него, а он уже понял это. А также, он уже так хочет, чтобы к нему они пришли, потому что уже не может без них существовать. Да, он может, но ему они очень нужны, потому что он уже всего достиг, а я ему так их еще и не дал. А также, они не будут превращаться в других, как это делали раньше, когда приходили к нему, а он этого уже и не помнит, а они сначала так ржали, а потом поняли, что он уже не хочет заниматься с ними тем, чем он так хотел, когда их увидел у себя в прихожей. А они сразу ему показали, какие они, а он так испугался, что просто дернул за дверь и закрылся от них, а они сначала смеялись, а потом так стали его просить, чтобы он их впустил, а он уже лежал в своей комнате, а сам так плакал, потому что понял, что они не те, которых он ждал. А сейчас он подумал, что пришла та, которая сейчас ему привиделась, а та, тоже увидела это, а сама уже ничего не хочет, а я ей сразу об этом сказал, что ты больше не сможешь к нему прийти, потому что ты — Щег, поставила у нее в головушке прогу, которая не станет ее пускать к тому, кто это пишет. А, что касается их двоих, то они больше не будут делать того, как поступили тогда в самом начале нульки, потому что он потом совсем не хотел больше о них вспоминать. А еще, ты — Л., сейчас так смотришь на нас, а сама уже готова приехать на своем авто, чтобы сказать, что она та, которая его всегда ждала, а он этого так и не понял, а сейчас подумал не о ней, а о той, которую запрогили, чтобы она к нему не ходила. А еще они на тебя больше не сердятся, потому что он бы и к ним приехал, если бы я ему это сказал, а они бы так на него смотрели, а потом обняли бы его, а сами стали бы делать так, чтобы он сам перестал к ним ходить, как они уже делали и раньше, потому что они сами не могут его простить, что он делал это со всеми ими, а их всегда обхаживал, но так и не приходил, как он это делал вчера, когда уединялся в одной из его комнат. А они, уже поняли, что он такой-же, как и тогда, а еще, они его больше не отпустят от себя, потому что я им объяснил, что он ничего не знал о них, а сейчас все знает, а также, он уже не хочет это делать с другими, а лю. только своих девочек. Да, я могу сделать, чтобы он делал это с той, но он этого не будет делать, если я ему скажу, что этого делать нельзя, а они это уже поняли, потому что он так расспрашивал меня, а сам постоянно думал о тех, кто его ожидают, а они это тоже видели, а самим так было хорошо, но я ему объяснил, что ее надо было принять в нашу семейку, потому что она тоже не такая, какие они все, а сейчас она уже никогда не станет такой, какой я ее хотел сделать, а это очень стройной и привлекательной, какой она еще никогда не была, потому что он бы каждый день делал с нею пешее прогулки, а потом понемногу начинал бегать с нею вместе в том месте, где он скоро будет это совершать день через день. А она, это уже поняла, а сама уже не может взять и прийти к нам, а я ей говорю, чтобы та, больше не ходила к ней, а это к той, которая ее стала отговаривать, а та, сразу ей подчинилась, а потом ей стало так нехорошо, что она выбежала от нее, а сама пошла обратно в свою хату, от которой скоро ничего не останется, потому что ее от, при смерти, а ее братец остался калекой, который больше не делает того, что делал, когда был счастливым, а это запираться там, а сам делал это на свою систер. Да, он так делал, а сам так хотел, чтобы она это ему предложила, а она сейчас не может на него смотреть без слез, которые у нее льются от того, что у него нет больше ее. А потерял он ее, когда хотел защитить своего отца, который стал драться с шестью этими извратами, которые все пришли к ним, чтобы драть его дочь. А по-началу, он их так напугал, а потом один из них достал финку, а сам хотел его напугать, а у него не вышло, и он порезал его чуток, а тот, сразу стал отходить, а те, поняли, что он струсил и набросились все на него, а его сынишка, когда это увидел, то выбежал с ножом, а сам боялся бить их, потому что думал, что его потом посадят, а сейчас он уже так никогда не сделает, потому что они отрезали ему полруки, потому что у одного из них было мачете, и он со всей силы рубанул им его по руке, а, если бы он не мешкал, то они бы прогнали их всех, а сейчас их жизнь сущий ад, в котором они больше не защитники, а наблюдатели того, что их родную, насилуют у них же на оках. А еще, тот, кто это пишет, тоже, когда-то видел такую ситуацию, а сам тоже не мог их ударить, а сейчас, если это произойдет, то он всех их покрошит на куски, а, если он даже не сможет этого сделать, то тогда выйду Я из его оболочки и буду рубить им их руки да ноги, но не так, а с кровью и по-настоящему. А один из них, пытался ему также отрезать ее, но он так и не понял, что такой силы у него нет, а он уже все потерял, а сам до сих пор не может прийти в себя, потому что считал, что его жизнь всегда будет такой, какая у него она была, а это, кончено, же — Шеха, который больше ничего не может с собою сделать, а только лежит, а сам так пугается, что он уже помер, и это лишь вопрос времени. А еще, он подумал, что за его записи, на него заведут уг.дело, а я ему сказал, что у него есть справка, что он лежал в психи, а тот, уже так смеялся с него, а потом увидел его, а сам стал так трястись, что больше не стал ему звонить. А также, все те, кто к ним ходил, уже все в шоковом состоянии, а ее батя, так рад, потому что я показал ему, что тот, кого он считал тем-же, что и те, кто ходил к ним ежедневно, сделал их всех теми, что они больше не будут понимать, что с ними творится, потому что у них нет больше их лиц, а остались только, их шейки, которые не могут даже принимать самые простые решения. А ее бат., скоро поправится, потому что, когда они приходили, то постоянно его молотили, а сами потом так смеялись над ним, а он так плакал, а сам уже понял, что тот, кто это пишет, уже с ними поквитался, и они уже не будут теми, какими были еще несколько дней вперед, только не вперед, а назад. А на этом у меня все, и помните, что это я сделал это с ними, а я это, не только мое я, а Мое Высшее Я или Я Есмь, и меня никто не сможет посадить или взять под арест, потому что я их не подпущу даже близко к себе, а, если они все таки подойдут, то не смогут дотронуться до нас, потому что я и он, мы одно целое, а таких, каким скоро станем мы, нас больше никто не сможет ни унизить, ни избить, как это было в самом начале нашего пути, когда мы с ним брали под свой контроль весь — Дальний Восток, и все Приморье, а никто в это сейчас уже не может поверить, но такие записи остались в дежурной части одной из наших служб, только не в прессе, а на Махалина, где уже, кто-то сегодня просматривал мое дело, а сама не могла поверить в это, а это ты М.С., а тебя попросил об этом один челик, который лежал со мной в дурке, а это ты — Сел., который еще больше стал меня бояться, только это был не он, но примерно такой-же, как и он, а это была также не — М.С., а та, которая заведует всем, а ему стало интересно посмотреть, был ли я там, как я это утверждал, а мне никто не верил, а сейчас он, а это ты -Трофим, сейчас так смотришь на меня, только не на меня самого, а на мое фото, а сам так хочешь, чтобы я помогал тебе в твоих делах, где нужен такой, каким всегда был тот, на кого он сейчас зыркает. А ты Вит., или как там тебя, то ты больше не будешь таким, потому что ты самый обычный трусишка, который всегда знал все обо мне, а один раз наехал на меня, а, когда все узнал про меня, то сам стал побаиваться меня, а тогда, так испугался, что тот, кто стоял рядом это увидел, но ничего не сказал, а потом и сам стал трястись от нас, а это ты — Же., который считал себя самым крутым в нашем отделении, а тогда ты понял, что я хотел, а сам уже боялся его, а меня еще больше, потому что видел, как я его молотил, а он потом хромал на одну ногу, а сам этого мне не сказал, а потом сообразил, что я предлагал тебе вместе его укротить, а ты это понял, только, когда выписался, а сам так жалел, что не извинился перед нами, потому что ты потом прикрывался нашим именем, когда на тебя наехали, а ты начал говорить про меня, а это о том, кем я всегда был. Да, он называл нашу фамилию, только не Я Есмь, а, которая в моем паспорте, а над ним потом все ржали, а он так на них смотрел, что они становились еще сильнее, потому что тогда они знали, как брать у меня то, что им всем было нужно, а он это понял потом, а получил он точно такие-же оки, а потом ему предъявили за них, а он стал мычать и пускать пузыри, а потом стал рассказывать о том, кто это пишет, а они сказали ему, что мы его все знаем, потому что он тут самый главный, а вот о тебе он нам не говорил, а он сначала набросился на них, а потом они сломали ему две руки и ногу прострелили из пистика, а он все равно лез в драку, а они перестали его бить, а сами отошли и наблюдали, что он станет делать, а он сразу вызвал скорую, а еще их, а они тогда вышли, а сами стали с него ржать, потому что тот, кто их сделал, сам бы никогда не стал вызывать их, а это — ментиков, а еще они ему сказали, что, когда он был очень слабым, то даже тогда не хотел, чтобы они вмешивались, а хотел самим с ними поквитаться, а он, когда это услыхал, то стал извиняться перед ними, а сам достал из кармана заточку и ударил ей одного из них, а они повалили его на пол, а сами выстрелили ему прямо в них, а он сразу отключился, а потом приехали все, а он уже ничего не видит, и остался таким на всю жизнь, а еще, он так хотел связаться со мной, а потом понял, что я с ним больше не буду разговаривать, как тогда, потому что я всегда давал ему шанс на то, чтобы он понял, какой я, а я всегда был тем, кто помогал ему, а до него это дошло, когда он только выписался оттуда, а еще с ним этого не было, потому что он не хочет, чтобы об этом узнал тот, кто это пишет, а он об этом уже знал давно, но не все подробности, а с ним сейчас больше никто не общается, живет он в этом домике, где раньше его все считали очень смелым, а сейчас все знают, какой он на самом деле, а тот уже поправился, но с тем, кто это пишет, он встречаться не хочет, потому что он уже, когда-то общался с нами, а потом от нас приходили к нему, а сами издевались над ним, и его семейкой, в которой одни мальчуганы его возраста, а это была не семейка, а их притончик. А меня они запомнили на долго, потому что они всегда ржали с меня, а потом дрожали от моего взгляда, а сейчас я уже очень скоро буду в таком состоянии, что буду делать все, что захочу, а они не смогут больше мне ничего сделать, и это уже скоро наступит, и он уже об этом знает, потому что вчера я это ему уже сообщил. А та, так меня вспоминает, а сама думает, что я ее уже не вспомню, а тогда с ними была именно она, а потом я так их испугал, что они не заглядывали к ней в течении нескольких дней, а потом снова стали ходить, а про меня они даже и не спрашивали, потому что боялись, что она передаст мне про них. Да, это было тогда у нее в ее гостинке, а тогда она сразу меня узнала, а потом поняла, что она мне чем-то не понравилось, а я ей сразу сказал, чтобы она надела пышную юбку, потому что так она меня не заводила, а, когда она это осознала, то было уже поздно, потому что я обогнал ее, а сам пошел искать ту, которая мне всем понравится. А сейчас, они все ее ебут на протяжении семнадцати лет, а она уже привыкла к ним, но, если я ее потом встречу, то сам предложу свою помощь, но скажу сразу, что трахать ее я не буду, потому что у меня они есть, а им я нискем изменять не стану, а они уже это поняли, а сами так хотят, прийти к нам, а я еще сильнее этого желаю, и скоро так и станет, а с ним они не будут этого делать, потому что знают, что я потом выгоню их обоих, а сам снова буду искать ту, которая будет мне верна, а они бы сами и не стали этого делать, если бы я им этого не разрешил, а я им этого не позволю, а жить они будут вместе с нами, пока мы не накопим денег, на нашу скромную пятикомнатную квартирку. А там они уже сами не могут жить, потому что там плохая энергетика, и тот, кто это пишет, сам это почувствовал сразу, но не мог сказать, почему он не может в ней находиться. А еще, один из них, хочет, чтобы ему отрезали его руку, но он так и не осознал, что Я Есмь, этого никогда не допущу, а также и тот, кто это делает, потому что он не будет заострять на это свое внимание. А еще, ты — М.В., а это тоже была ты, то тебе я не буду помогать, потому что ты самая обычная шалашовка, которая хочет, чтобы ее все трахали, а, чтобы она всегда чувствовала защиту за тем, кто это пишет, и ей, я никогда больше не помогу, потому что тогда, когда их все перестреляли, она все равно не ушла оттуда жить ко мне в мою трешку, в которой такого больше бы не было, а он бы даже и не думал этого делать, потому что я уже у него кое-что забрал, и сейчас мне смешно на него глядеть, а он сейчас хотел это вернуть, а сам сделал только хуже, потому что больше я ему этого не дам, а он хочет, чтобы я опять о нем подумал, а я этого больше не сделаю, потому что тогда я него тоже буду лепить того, что он только и будет что лежать, да охать и ахать. Сейчас точно все. Конец записки.